Земля: древние тайны.

Девон (419-359 миллионов лет назад) можно назвать периодом трёх революций. Первая из них произошла в море. Инициатива в этой, главной и на тот момент почти единственной обители жизни окончательно перешла к хордовым. На вершину пищевой пирамиды, оттеснив головоногих, поднялись панцирные, а затем и хрящевые рыбы. Успех плакодерм, конструкция которых включала устаревшие даже по Меркам Девона решения, был скорее случайным. Они вымерли быстро. Но акулы изобрели зубы. Очень хорошие
. Даже сейчас внушают. Изобретением же появившихся одновременно с ними лопастепёрых рыб стал первый удачный полностью окостеневший внутренний скелет. Настолько хороший, что мы до сих пор его донашиваем. Однако, против акульих зубов он помогал слабо, так что, с вершиной пирамиды у лопастепёрых не заладилось.

Вторая из революций свершилась на суше. Растительность, в начале периода примитивная и встречающаяся лишь в узкой полосе на берегах морей, к концу его уже покрывает континенты. В первых рядах завоёвывать сушу двинулись способные обходиться без почвы загадочные, предположительно родственные грибам организмы - прототакситы. Позже к ним присоединились лишайники и мхи, а затем и деревья. Леса, разумеется, появляются не всюду, а лишь в зонах экваториального и влажного тропического климата. То, что на земле эпохи Девона было очень тепло, и эти зоны оказались обширны, являлось большой удачей. Ибо от древовидных хвощей, плаунов, папоротников, даже гингковых не приходилось ожидать приспособленности к холодам и недостатку влаги.
Население девонских лесов было полностью членистоногим и состояло из многоножек (ещё не гигантских), насекомых (ещё не летающих) и паукообразных в ассортименте. Главным же следствием появления растительного покрова стало изменение состава атмосферы. Древесные стволы слишком грубой пищей для девонских насекомых оказались. Существующим в то время редуцентам они тоже были не по зубам. В результате, углерод, вошедший в состав древесины, изымался из оборота. Главные события на этом фронте развернулись уже в карбоне, но концентрация углекислоты в атмосфере начала стремительно падать уже в конце Девона.
Третье свершение неожиданным и неожиданно же важным являлось. Из моря жизнь в реки вошла. Раньше - не входила. Ей там не нравилось. Последнее, впрочем, не означало, что пресные воды силура или даже тония являлись совсем уж стерильными. Едва ли так. Конечно же, какие-то организмы там обитали. Как и в открытом море вдали от берегов, и на дне океана. И даже не суше, в геологические периоды, когда суша считалась "Безжизненной".
Формулировка "Жизнь на Тропических Мелководьях" означает, что любые иные условия в протерозое и раннем палеозое считались экстремальными. Плотность биомассы за пределами "Обитаемой Зоны" была на многие порядки ниже, представители же этой экстремофильной биомассы являлись по Меркам своего периода примитивными организмами … которые, к тому же, не обнаружены ввиду редкости и мелких размеров. Так что, и сказать о них нечего, кроме того, что они, наверно, существовали.
В девонский период в реки, ранее населённые неизбежными бактериями, вероятными водорослями, возможными кишечнополостными, гипотетическими червями и прочей устаревшей и малотиражной дребеденью, косяками двинулась рыба последних моделей. Распространение наземной растительности привело к тому, что в ручьи дождями стала смываться масса органики, обеспечивающей кормовую базу для бактерий, служивших, в свою очередь, основанием пищевой пирамиды и производителями удобрений для водорослей. Среда ранее непривычная и неудобная из-за низкой солёности и течения, стала очень привлекательной.
Экспансию в пресные воды возглавили лопастепёрые рыбы - лучшее, чем могла в тот момент похвастаться биосфера планеты. Но в новой среде они с новыми же проблемами столкнулись. Вместо небольших суточных колебаний уровня воды в море, в реках наблюдались очень существенные сезонные колебания, и плюс ещё нерегулярные, погодные, подготовиться к которым было нельзя. Второй засадой оказалась частая нехватка кислорода в воде. Это было тем более огорчительно, что кислорода в атмосфере Девона вообще было не так уж много - 10-12%.
В Девоне речная вода болотом отдавала. В это время - и позже, до мела включительно, - на планете было много болот. Причиной являлось отсутствие травы - в современном понимании. Травянистые папоротники и хвощи не способны образовывать дёрн, скрепляя почву корнями. Это вело к усиленному выносу органики в реки, причём в Девоне и карбоне ситуация усугублялась ещё и неповоротливостью редуцентов, привычно проваливавших все возложенные на них задачи. Застойные водоёмы немедленно непригодными для жизни рыб становились.
Именно данные обстоятельства предопределили эволюцию лопастепёрых (ранее, использовался термин "Кистепёрые") рыб в направлении отказа от жаберного дыхания в пользу кожного и лёгочного. В конце периода появляются ихтеостегалии - переходное звено между рыбами и амфибиями. Это были способные во взрослом состоянии обойтись без жаберного дыхания, но всё ещё полностью водные существа, лишь в случае крайней необходимости готовые ползать по суше, отталкиваясь мускулистыми плавниками. Ещё позже, уже на границе карбона появляются стегоцефалы - примитивные, но настоящие амфибии, которым волочить брюхо по суше помогали. Почти лапы. Первый, экспериментальный ещё образец ноги оказался восьмипалым. Гоняться по суше за насекомыми он не позволял. И вообще, как и всякие революционные концепты, работал очень плохо.
Именно данные обстоятельства предопределили эволюцию лопастепёрых (ранее, использовался термин "Кистепёрые") рыб в направлении отказа от жаберного дыхания в пользу кожного и лёгочного. В конце периода появляются ихтеостегалии - переходное звено между рыбами и амфибиями. Это были способные во взрослом состоянии обойтись без жаберного дыхания, но всё ещё полностью водные существа, лишь в случае крайней необходимости готовые ползать по суше, отталкиваясь мускулистыми плавниками. Ещё позже, уже на границе карбона появляются стегоцефалы - примитивные, но настоящие амфибии, которым волочить брюхо по суше помогали. Почти лапы. Первый, экспериментальный ещё образец ноги оказался восьмипалым. Гоняться по суше за насекомыми он не позволял. И вообще, как и всякие революционные концепты, работал очень плохо.