Половина одиннадцатого ночи.

Чикаго. За окном лаборатории сна - мягкий, нежаркий июль. Мужчина лет тридцати сидит на краешке постели и без большого интереса смотрит в экран телевизора. К голове его прикреплены электроды, поскольку сотрудники лаборатории намерены записывать электрическую активность его мозга во сне. Он здесь, потому что откликнулся на объявление в газете: лаборатория приглашала добровольцев для изучения сновидений тех, кто недавно пережил или переживает развод
. Мужчину предупредили, что каждый раз при наступлении фазы быстрого сна его станет будить мягкий голос лаборанта, находящегося в другой комнате, этот же голос будет просить его по свежим следам пересказывать сон и рассказывать об эмоциях, которые он испытывал. Дома я редко помнил сны, а здесь, в лаборатории, когда меня будят ещё до того, как сон закончился, я всегда могу описать и события, и обстановку, и персонажей. И только здесь я понял, что наверняка постоянно видел сны и дома", - рассказывает испытуемый.

Этот молодой мужчина, чей брак распался полгода назад, - один из тридцати участников исследования, которое ведёт Розалинд картрайт: она проверяет свою теорию о том, что сновидения по своей сути - регуляторы настроения, помогающие нам перерабатывать негативные эмоции, поэтому, когда мы просыпаемся, настроение у нас получше, чем когда отходим ко сну. И если процесс этот в ночное время почему-то идёт не так, как следует, - сны мы тоже тогда видим какие-то плоские, неэмоциональные, - мы просыпаемся в настроении ещё более плохом, чем накануне. Такая ситуация привычна для людей, страдающих депрессией, считает картрайт, которая руководит исследовательским центром расстройств сна при пресвитерианской больнице святого луки в Чикаго. Её продолжительное исследование тех, кто прошёл через крушение брака, демонстрирует, что модель сновидений у способных справиться с последствиями развода и двигаться дальше значительно отличается от модели сновидений у тех, кого депрессия не отпускает. Полученные ею данные соответствуют теориям других учёных, которые, как и она, верят в то, что сновидения помогают нам регулировать эмоциональную жизнь.

Картрайт занялась этой проблемой ещё в начале 1960-х годов - тогда она, сама только что пережившая развод, создала свою первую лабораторию: "я пребывала в депрессии, не могла нормально спать, и подумала: почему бы не использовать бессонницу с пользой? " Сновидения занимали её воображение с детства, потому что её мать, женщина поэтического склада, имела обыкновение за завтраком пересказывать необычайно яркие и живые сны, зато отец, человек куда более практический, уверял, что он вообще снов не видит. "Меня ужасно волновал этот вопрос: почему кто-то сны видит, да ещё такие интересные, а кто-то нет? " - вспоминает картрайт.

В начале карьеры она работала у известного психотерапевта карла Роджерса, а потом увлеклась новой по тем временам областью. Узнала она об исследованиях сна от своей секретарши, у которой был роман с Уильямом дементом, когда тот ещё работал в чикагской лаборатории - той самой, где открыли REM (фаза быстрых движений глаз. - прим. ред. "Бывало, секретарша поговорит с Биллом по телефону и потом всё трещит об этой интересной штуке - когда двигаются глаза за закрытыми веками. Меня её болтовня жутко утомляла, приходилось одёргивать: у нас полно работы и всё такое. Потом она вышла замуж за Билла и живёт с ним душа в душу и по сей день, а её болтовня своё дело сделала: я "Подсела" на исследования сновидений", - говорит картрайт.

Её многолетние исследования содержания сновидений - как и работы других учёных - показали, что в снах преобладают эмоции отрицательные. В 1991 году было проведено сравнительное исследование, продемонстрировавшее, что наяву люди чаще, чем во сне, испытывают положительные эмоции, а чувство страха возникает в снах во много раз чаще, чем в период бодрствования. И вообще две трети возникающих в сновидениях эмоций - отрицательного свойства. Данные о том, какие именно отрицательные эмоции преобладают, в разных исследованиях варьируются, но несомненно одно: они не выходят из "Негативного Спектра". Например, проводившееся в 1966 году обследование тысячи студентов колледжа показало, что 80 процентов испытываемых ими в сновидениях эмоций были негативными, при этом половина из них описывалась как чувство страха, ощущение опасности, какое-то напряжение, а вторая половина - как печаль, гнев или неприятное смущение, растерянность. Исследование, проведённое в 1996 году в швейцарской лаборатории сна, говорит о том, что негативные эмоции появляются в сновидениях в два раза чаще, чем позитивные, среди этих негативных чувств наиболее типичны гнев, страх и угнетённость, напряжение. Анализ более чем 1400 отчётов о сновидениях, проведённый университетом тафта, продемонстрировал, что в сновидениях чаще всего преобладает страх, следом за ним идут беспомощность, беспокойство и чувство вины.

Конечно же, в снах проявляются и позитивные эмоции. Норвежское исследование 2001 года сообщает, что опрошенные чаще всего называли ощущение приподнятости, радости (36 процентов), следом шло удивление - 24 процента, гнев, злость составляли 17 процентов, беспокойство и страх - 11 процентов и грусть - 10 процентов. Руководитель этого исследования Роар Фоссе объясняет превалирование положительных эмоций условиями проведения эксперимента. Учёные использовали портативные электроэнцефалографы, и испытуемые ночевали дома. Их будили при наступлении фазы REM, и они должны были не только описывать сновидения, но также самостоятельно отмечать, какие эмоции в них царили. Фоссе предполагает, что эксперты, анализировавшие отчёты о сновидениях, имели тенденцию недооценивать возникновение положительных эмоций, к тому же, когда человеку снится что-то неприятное, он склонен сам просыпаться, а поскольку он просыпается посреди сна, то и запоминает этот сон лучше. Картрайт на это возражает, что в её исследованиях испытуемых будили, но большинство отчётов всё-таки описывают эмоции негативные, о чём свидетельствуют и другие исследования. Фоссе также допускает вмешательство других факторов, включая разное восприятие эмоций и разные типы личности испытуемых, и такие моменты при широкомасштабных исследованиях следует учитывать обязательно. В исследованиях Фоссе принимали участие только девять испытуемых в возрасте от 31 года до 60 лет.

Такое преобладание отрицательных эмоций заставило картрайт предположить, что во время фазы REM, когда мы видим наиболее сложные, яркие сны, происходит интегрирование эмоциональных переживаний, в особенности стрессовых или представляющих угрозу для самооценки. Это предположение также соответствует данным о том, что сновидения в фазе быстрого сна представляют собой некий автономный процесс переработки информации, относящейся к выживанию. "Наш мозг придаёт каждому опыту свою эмоциональную оценку, и то, что отбирается для переработки в фазе быстрого сна, по преимуществу представляет собой опыт, вызывающий гнев, страх, подавленность или беспокойство. Коктейль из негативных и позитивных эмоций может составлять пропорцию от 60/40 у того, кто находится в хорошей эмоциональной форме и чей день, что называется, заладился, до 95/5 у того, кто столкнулся с множеством проблем, однако нет сомнений, что у всех негативная доля всё-таки преобладает. Это те эмоции, которые нам за ночь предстоит переработать, чтобы встретить новый день с новыми силами", - поясняет картрайт.

Её теория получила подтверждение с помощью развернувшихся в конце 1990-х опытов по визуализации мозга, когда стало очевидным, что структуры лимбической системы - центра эмоциональной памяти - работают в фазе REM более активно, чем во время бодрствования, тогда как те части префронтальной коры, которые управляют логическим мышлением, почти бездействуют. Более того: те области коры, которые активируются в фазе REM, имеют многочисленные анатомические связи с миндалевидным телом - тем участком мозга, который включает реакцию борьбы или бегства и играет важную роль в бессознательном эмоциональном обучении. Один из ведущих исследователей фазы быстрого сна с помощью визуализации Пьер маке считает, что взаимодействие между этими специфическими участками мозга на самом деле отражает процесс формирования эмоциональных воспоминаний.

Картрайт утверждает, что, когда мы видим сны, мы обновляем наше представление о самих себе. Конечно, случаются ночи, когда у сновидений не так-то много работы, потому что в этот период жизнь не преподносит никаких сюрпризов, но по большей части мы отправляемся спать с багажом каких-то нерешённых эмоциональных проблем. Это может быть незначительный удар по самооценке - например, вы случайно подслушали, как кто-то сказал, будто вы растолстели, или лёгкое беспокойство из-за ситуации на работе, а может быть, и серьёзное расстройство из-за ссоры с супругом или из-за ребёнка. Когда вы входите в фазу быстрого сна и включается система эмоциональной памяти мозга, она принимается конструировать сновидение - объединять образы, так или иначе ассоциирующиеся с той эмоцией, которая преобладала в этот день. "В период бодрствования мы обычно думаем логическим, линейным образом, когда одно вытекает из другого, - говорит картрайт. - но сны сотканы наподобие шотландки: недавние воспоминания накладываются на воспоминания ранние, и всё это связано чувством, а не логикой".

Андреа рок, "мозг во сне. Что происходит с мозгом, пока мы спим "Издательство"манн, Иванов и фербер".