Почему культ продуктивности вреден.

Недавно в метро видел человека в футболке Nike. На ней был слоган, смысл которого можно выразить словами "Я Работаю". Сам факт того, что спорт и физические упражнения нуждаются в оправданиях через отождествление их с "Работой", показателен: повседневная жизнь поглощена трудовым энтузиазмом - идеологией, которая коварно отстаивает свои права даже в формулировках типа.
Повсюду нас призывают работать больше, дольше и бысстрее - не только собственно на работе, но и в свободное время.

За этими нескончаемыми повторениями стоит одна из великих и неоспоримых добродетелей нашего времени - "Продуктивность". Культ продуктивности кажется повсеместным. Футбольные тренеры и комментаторы превозносят "Показатели Работы" игрока, которые должны, по идее, компенсировать отсутствие таланта. Трудоголики стремятся рационализировать всю свою жизнь, как в офисе, так и за его пределами, чтобы успевать больше.

Люди хвалятся своей занятостью и усталостью, жадно ловят на развлекательных бизнес - порталах советы, как "Остудить Кипящие Мозги", или же пытаются сделать свой день более продуктивным, соглашаясь на кошмар бизнес - встреч за завтраком. Корпоративный гуру научит вас даже тому, как стать "Магистром Экстремальной Продуктивности". В наши времена экстремальность - это всегда хорошо; главное, не путать с экстремизмом. Никому не хочется быть непродуктивным, хуже того - антипродуктивным.
На железных вратах современности начертаны слова: "Продуктивность Махт Фрай".
Стратегии по увеличению "Производительности" работников создавались по меньшей мере с начала XX века - со времен мечты Фредерика уинслоу Тейлора о "научном менеджменте", построенном на таких методах, как "изучение времени". Одно из последних модных веяний в этой области - "Наука о Производительности Труда", порожденная миром больших данных. Все что угодно - шаблоны электронных писем, продолжительность телефонных звонков, минуты перекуров - может быть измерено и сведено в общую сравнительную базу данных ради создания идеального менеджерского паноптикума. Правда, возникает подозрение, что за амбициозной задачей "Увеличения Продуктивности Работников" стоит низменное желание получить больше от каждого сотрудника за те же (или меньшие) деньги.
К запросам на продуктивность на работе, имеющим долгую историю, мы теперь вынуждены добавить бремя продуктивности, которой от нас требуют во всех остальных жизненных сферах. Как намекает слоган с найковской футболки, даже когда мы не на работе, мы должны работать.
Очевидно, много труда и в интернете: "Поделиться", "лайкнуть", "обновить профиль" - настоящая сдельщина, на которую мы с радостью подписываемся за просто так, а выгоду получают корпорации социальных медиа.
Даже тот, кто вне офиса избавлен от постоянных рабочих запросов, из-за вездесущих информационных потоков испытывает искушение быть всегда в боевой готовности. Наш мир превратился в одну большую фабрику, откуда нет выхода и где целая индустрия призвана учить нас, как быть счастливыми работниками. "Переизбыток информации убивает вашу продуктивность? " - спрашивается в типичной бизнес - статье. В качестве решения предлагается взять на вооружение еще более продуктивные стратегии.
Труд, требуемый для выполнения самой работы, увеличивается. Теперь нужны еще и усилия на то, чтобы изучить, как делать свою работу на должном уровне. Плюс труд отдыхать от работы в принятых формах.
"Занимайтесь спортом, - советует тематическая статья в бизнес - журнале. - это увеличит вашу продуктивность". В идеальном мире вы упражняетесь и работаете одновременно: стоячие конторки и даже столы со встроенной беговой дорожкой предлагаются как волшебные инструменты для повышения производительности труда. А в будущем мы станем наслаждаться счастливой возможностью продолжать работать даже во время бега - благодаря "Носимым Гаджетам" вроде Google Glass, которые, вероятно, станут корпоративным эквивалентом электронных наручников, отслеживающих перемещения преступников.
У истоков книг и приложений, посвященных продуктинвости, стоит концепция Дэвида Аллена "Доводить Дела ДО Завершения" (Geting Things Done, GTD), согласно которой можно стать "волшебником продуктивности", разложив свою жизнь по папкам и спискам дел.
GTD быстро стала способом организовать все (а не только связанные с работой) аспекты существования человека. Отсюда популярность сайтов типа Lifehacker, которые дают занудные советы, как превратить беспорядочную ежедневную жизнь во что-то более пригодное для систематического улучшения по заданным алгоритмам. Лишь в том случае, если вы узнаете, как лучше всего уложить шнуры от ваших девайсов или как "Отмыть Упрямые Пятна с рук при Помощи Пены для Бритья", это тоже пойдет на пользу вашей "продуктивности" - если предположить, что вы потратите это якобы выгаданное время на выполнение различных "задач", а не на то, чтобы в измождении рухнуть на диван и лунатически проснуться спустя 7 часов после того момента, в который, согласно рекомендации, вы должны были прилечь вздремнуть ровно на 20 минут, чтобы восстановить силы.
Парадокс этой автодидактической индустрии продуктивности - в том, что слишком легко потратить время на выяснение, как собрать идеальный набор инструментов и стратегий для повышения продуктивности, и при этом вовсе не притронуться к делу, ради которого все это затевалось. Таким образом, навязчивая мечта о продуктивности становится лучшим оружием против ее же собственного воплощения.
"Некоторые постоянно готовятся к своему главному делу, занятые предварительными расчетами, составлением планов и сбором материалов. Ими владеет тайная сила праздности. Нельзя ничего ожидать от работника, чьи инструменты еще нужно найти".
Равно как нельзя отыскать дно "Нашего Нынешнего Помешательства на Занятости", замечает исследователь Эндрю смарт в интригующей книге "о пользе лени". Смарт в ужасе описывает жанр литературы, которая прививает детям навыки тайм - менеджмента (тогда как время не поддается менеджменту: что бы ты ни делал, оно все равно проходит. Не позволять детям бездельничать и быть рассеянными - значит наносить вред их развитию, утверждает смарт. Но связывание ребенка тайм - менеджментом по рукам и ногам с раннего возраста может показаться разумным способом привить новому поколению работников послушание и покорность.
В случае если так, то у идеи есть корни. В 1770 году в Лондоне было опубликовано анонимное эссе о торговле и коммерции (сейчас его авторство приписывают Дж. Каннингему.
Автор предлагает принуждать сирот, "Незаконнорожденных и Других Бедных Детей" трудиться в работных домахпо 12 часов в день, начиная с четырехлетнего возраста (он допускает, что два часа из этих двенадцати могут быть посвящены обучению грамоте.
Это, по мнению автора, приведет к счастливому результату - созданию нового поколения людей, "Приученных к Постоянному Труду" и работающих во благо промышленности всей страны. Впоследствии, когда вырастут, эти работники, по мнению автора, будут рады зарабатывать за шесть дней столько же, сколько сейчас они получают за четыре или пять.
Предполагалось также, что подобные работные дома послужат приютом (а скорее - местом заточения) для взрослых бродяг и других "Пока что Неисправимых" бедняков. Мол, существующие работные дома слишком роскошны, меж тем как "Подобный дом Должен Стать Домом Ужаса". Только страх заставит его обитателей работать достаточно много; идея состоит в том, чтобы "Поставить Бедняков в Такие Условия, где Потеря Свободы, Голод, Жажда … Станут Немедленными Последствиями Лени и Разврата".
Страх никогда не прекращал служить кнутом производительности. В недавней статье в лондонской газете Metro утверждалось, что, согласно исследованиям, британцы менее склонны брать отгулы по болезни, чем рабочие в Германии и во Франции. Автор заявлял: "Сильные Профсоюзы и Щедрые Выплаты по Болезни, как Было Эмпирически Доказано, Способствуют Более Высокой Заболеваемости Персонала в Германии и во Франции". Действительно, не исключено, что европейцы халтурят, а британцы исключительно преданы своей работе или, возможно, "Более Гибкий" британский рынок труда заставляет граждан под воздействием страха работать даже тогда, когда они больны.
Болезни сотрудников нежелательны не потому, что это вызывает сложности или неудобства, но потому, что их результатом является так называемый "Спад Производительности". Это вредное и бессмысленное понятие, основанное на жадном стремлении пересчитать цыплят до наступления осени, неверно по своей сути. "Отсутствие на Рабочем Месте по Причине Болезни, по Данным Отчетов, Стоит Британскому Бизнесу 32 Миллиарда Фунтов в год", - утверждает автор статьи из Metro. Обычная формулировка по нынешним временам, но подтекст у нее очень любопытный. Предполагается, что у бизнеса уже есть эти деньги (хотя он их еще не заработал), и сотрудники, не способные поддерживать производительность на постоянном уровне (в результате болезней или по другим причинам), на самом деле якобы воруют эти совершенно умозрительные суммы у своих нанимателей.
Ушло много времени, прежде чем прилагательное "Производительный" - которое когда-то употреблялось по отношению, например, к земле или идеям в значении "плодородный", "плодотворный" - в конце Xviii века приобрело свое особое экономическое значение применительно к производству товаров или услуг. (Существительное Productivity впервые зафиксировано в оксфордском словаре английского языке в статье Сэмюэля Тейлора кольриджа об урожайности растений.
Называть человека "Продуктивным", имея в виду только количество произведенных им товаров, - вот еще один способ дегуманизировать труд рабочего, который так долго искал мир капитала.
Единственным способом выступить против этого была попытка восстановить в правах мнимый грех праздности - воспеть дремоту, мечтательность и рассеянность. Сэмюэля Джонсона иногда причисляют к виднейшим специалистам по безделью - возможно, просто из-за названия серии его очерков - "Ленивец". Однако он настаивал на том, что нужно уметь занять себя "Безделицами", как в одной из статей поступает его друг - дилетант умеренный. Основной принцип "Ленивца" (который был сформулирован в последнем выпуске) состоял в том, чтобы поощрять читателей "серьезно рассматривать любую случайность и извлекать из нее пользу путем размышления". Так что вдумчивая серьезность - это не праздность.
С другой стороны, как мудро заметил тот же Джонсон в одной из более ранних статей, можно ничего не делать и казаться занятым, но "никакой род праздности не прельщает нас так легко, как тот, что прикрывается видимостью дела и заставляет бездельника думать, будто он занят чем-то, чем нельзя пренебречь, что держит его в постоянном возбуждении и гонит с места на место … ничего не делать большинство людей стыдится, но делать много почти каждый боится или не желает. Поэтому были изобретены бесчисленные уловки, чтобы породить телодвижения без труда и службу без забот". Точное описание насыщенности бессмысленного современного бизнеса, не так ли?
Дэвид грэбер, антрополог и автор книги "Долг: Первые Пять Тысяч лет", тоже, скорее всего, согласился бы с этим описанием - как с характеристикой того, что он называет "идиотской работой". В недавней статье для журнала Strike! Грэбер говорит о "Создании Целой Новой Индустрии, Вроде Финансовых Сервисов и Телемаркетинга" и о "беспрецедентном разрастании отраслей вроде корпоративного права, административного руководства здравоохранением и академической деятельности, управления кадрами и связей с общественностью". Все эти сферы он как "Никчемные" и "бессмысленные определяет". Им грэбер противопоставляет "Настоящих, Производительных Работников".
Весьма показательно, что даже при таком, агрессивно - критическом разборе огромная ценность "Продуктивности" не пострадала, хоть и не совсем понятно, что обозначает это слово применительно к людям, работающим на "настоящей" работе, которой восхищается грэбер. Действительно, вспомогательные области "Непродуктивны" - в том смысле, что результатом их деятельности не становятся предметы. Но тогда что значит "Быть Продуктивным", скажем, для железнодорожников, которых грэбер справедливо защищает? Они Физическое Перемещение Людей в Пространстве"Производят"? Согласитесь, звучит довольно дико. А используя слово "Продуктивный" в качестве комплимента для работников еще одной профессии, которой грэбер восхищается, - учителей, мы тем самым признаем, что образование полностью коммерциализировалось. Обучение как "Производство" этимологически (да и по сути) противоположно обучению как процессу получения образования.
В защиту безделья ( "Лучше Вообще не Работать, чем Работать на Идиотской Работе") впервые выступил диссидент - марксист Поль Лафарг, автор манифеста 1883 года "право быть ленивым".
Это забавное осуждение того, что Лафарг называл "Яростной Страстью к Работе" в капиталистическом мире, "причиной всякой интеллектуальной деградации". Обвинение против эры перепроизводства и вызванных этим "Кризисов Промышленности направлено". Пролетариат, взывает Лафарг, "должен провозгласить права лени, в тысячу раз более священные и благородные, чем безжизненные права человека, выдуманные оторванными от земли адвокатами буржуазной революции. Он должен привыкнуть работать не более трех часов в день, а остальное время дня и ночи отводить для досуга и пиров".
Звучит неплохо, но почему именно мы должны это сделать? Вот почему: "Чтобы Вынудить Капиталистов Улучшать их Машины из Дерева и Металла, Нужно Поднять Зарплату и Сократить Часы Работы Машин из Плоти и Крови". Рабочие должны отказываться трудиться, чтобы изобретались новые приспособления, которые выполнят работу за них.
Бертран Рассел в эссе "Похвала Праздности" 1932 года утверждает, что с технологиями все существующие методы работы станут не нужны: "современные способы производства подарили нам беззаботность и безопасность для всех", - писал он. Где-то на небесах он вс еще ждет, когда же эта возможность превратится в реальность.
В наши дни крестовый поход против работы объявил Федерико кампанья, который полностью отказывается от всякого понятия о продуктивности. Его недавно опубликованная книга "Последняя Ночь" - это упражнение в поэтическом диссидентстве. В поисках экзистенциального оправдания своей работе, пишет кампанья, "Люди Сделали Бога из Самой Своей Покорности Престолу". Таким образом, те, кто устоял перед сладкими обещаниями сирен труда, становятся настоящими "Радикальными Атеистами" и должны быть рады считаться вдобавок "транжирами", "эгоистами", "грубыми оппортунистами", "паразитами" и больше всего - "авантюристами". Кампанья объясняет: "Авантюристы, как и все Люди, Живут во сне, Внутри Которого они Стараются Сохранять Здравый Рассудок".
Данные, на которые ссылается смарт, предполагают существование "Нейронной Сети по Умолчанию", в которой мозг болтает сам с собой при отсутствии внешних задач. Для здоровья мозга необходимо позволять этой "Сети" делать свое дело - то есть рассеиваться в течение дня вместо того, чтобы переключаться между бесполезными занятиями. "Для Ряда Вещей, Которые Мозг Отлично Умеет Делать (Например, Предлагать Нестандартные Решения), вам Нужно Делать Очень Мало", - пишет он.
Смарт отмечает, например, что поэт Райнер Мария Рильке был не очень - то "Продуктивен", если взять среднее количество стихов, которое он писал за год. Однако, пока он спокойно шел по жизни, его время от времени посещали приливы вдохновения, и то, что ему удавалось написать, было великолепно. Этот пример напоминает нам, что не нужно полностью отказываться от понятия "Продуктивности". Всем нам приятно сознавать, что сегодня мы сделали что-то полезное, интересное или забавное, даже (или - особенно) если это выходит за рамки нашей "Официальной" работы. Удовлетворение от этого мы можем выразить, сказав, что день был продуктивный.
Экономика неспособна выбрать из всех поэтов Рильке, а не какого-нибудь плодовитого рифмоплета, получающего тонны официальных наград. Но его жизнь выглядит куда интереснее статьи в Lifehacker, где автор страстно проповедует, как правильно развесить коллекцию бейсболок на крючки от душевой занавески.